Житель поселка Сарс смог обустроить свою жизнь на берегу Черного моря

В жизни невозможно предугадать, что, когда и где произойдет. Не зря говорят: знал бы, что упадешь — постелил бы соломки. Наш герой с этой пословицей не спорит, когда-то место падения мужчина тоже не смягчил. Однако все же получилось отыскать путь из затянувшей жизненной трясины и болота. Сегодня жизнь его только начинается.

История давнего товарища

Родился Алексей здесь, в районе. Рос без отца, смолоду познавал суровые законы улиц, где «по чесноку» дрались, затем расходились, не тая никакой злобы друг на друга. И, естественно, безо всякого желания кому-то мстить. Тогда многие пацаны так жили, многие начинали с улиц, многие на них и заканчивали...

Учился Леха неплохо, поэтому учителя Сарсинской школы сквозь пальцы смотрели на частые пропуски школьных занятий. Да и сам он по этому поводу особо не «парился». С детства любил лес, и как только таял снег, все свое основное время он проводил там.

Дождавшись призыва в армию, прошел медицинскую комиссию и, получив по состоянию здоровья самую высокую группу «А», попал служить в Государственное разведывательное управления МО России.

После армии женился на девчонке из соседнего поселка Октябрьский, поступил работать в местный отдел МВД. Родился сын, ну и все, вроде бы, жизнь встала на рельсы. Но нет, что-то было не то, что-то было не его.

После тринадцати лет брака с женой все-таки развелся. В милиции тоже долго не задержался, уволился по собственному желанию.

Кем только он после этого не работал, чем только не занимался: северные вахты, предпринимательство, работа физруком. Все перепробовал.

Как-то в Октябрьском на автобусной остановке посадил к себе в машину молодую девчонку, мокнувшую под дождем. Доехав до Сарса, высадил, а через несколько дней случайно встретились снова. С тех пор больше не расставались.

Родился сын, затем дочь, потом еще... И вдруг неожиданно для всех друзей и знакомых эта семья вообще исчезла из района.

Прошло много лет, недавно я встретил его на улице в Сарсу и искренне удивившись, спросил: «Привет дружище, как ты, где ты, куда пропал?» Мы сели ко мне в машину, и он поведал мне свой рассказ:

Безнадега

«Тогда в районе работы особой не было, а у меня, сам знаешь, жена молодая, дети пошли один за другим. Кое-как перемогались, я работал, где только мог. Денег постоянно не хватало, перехватывал то здесь, то там. Как нищие жили, можно сказать, ничего уже не радовало.

Как-то заехал в Октябрьский военкомат, даже не помню зачем. Смотрю — знакомый мой там сидит.

- Возьми меня на сверхсрочную, — пошутил я. Он куда-то позвонил и говорит:

- Давай, документы собирай, да поехали на службу. А было мне тогда тридцать восемь лет...

Запоздалая сверхсрочная

Оформив все документы, и оставив в семье немного денег, поехал я служить в лесной гарнизон под Кунгур, вскоре забрал туда и семью. Не поверишь, Слав, сразу дали благоустроенную квартиру. Жена на работу устроилась, деньги в семье, наконец-то, появились. Про зарплату не говорю, она для меня была по тем временам, больше чем мечталось.

Дети пошли в школу, в садик. Все рядышком, все под боком. Я в военном городке по хозчасти, в подчинении одни женщины, о лучшем и мечтать не надо.

Прошло три года, дети подрастают, кроме леса ни хрена не видят. Думаю, надо что-то делать... Тут как раз отпуск подошел. Собрался я, и на Черное море один подался, якобы отдохнуть. А там, на побережье десантная дивизия базируется. Я к ним в часть, говорю: «Возьмите к себе на службу?». Они документы проверили, сказали — посмотрим.

Вернулся с отпуска, служу в лесу дальше. Через четыре месяца приходит к нам в часть приказ – перевести меня на военную службу по контракту в воздушно-десантную дивизию. Жена в слезы: «Сколько еще мотаться будем? Только, только жить начали..!»

В общем, уехал я пока один.

Войска дяди Васи

Мне сорок один год. Самолет взмывает в небо. Я первый у люка для выброски десанта. Глядя на тех, кто за мной, пытаюсь улыбнуться, но вместо улыбки лицо от страха сводит судоррога. Матерю себя последними словами: «Чего в лесном гарнизоне с бабами не сиделось». Раздается сигнал к прыжку, ноги подкашиваются. Я встаю, за мной мой хороший друг-осетин кричит мне в затылок: «Если тебе страшно, я пну тебя в спину». С криком: «Да пошел т-ы-ы-ы-ы...», обращенный то ли к нему, то ли себе, я прыгаю в открытый люк...

Целый год я жил один, без семьи, на казарменном положении. Всю зарплату, которая оказалась почти вдвое больше, чем была раньше, я отправлял жене и детям. Они остались в гарнизоне под Кунгуром.

Вместе с двадцатилетними пацанами-срочниками бегал кроссы, учения. Выполнял прыжки и стрельбы, все как положено. Каждое утро со всеми на зарядку, на завтрак, на развод. Сам себе удивляюсь, как все это до сих пор выдерживаю физически, а главное — морально.

Однажды я попробовал позубоскалить, так наш боевой командир, который прошел все последние «горячие точки», перед строем сказал:

- Вы все здесь с обдолбаными головами, вы все ненормальные. Нормальные люди здесь не служат. Поэтому если контракт подписали, то полностью подчиняетесь. Если не согласны, пошли отсюда на хрен, мне, некогда с вами тут отношения выстраивать.

И ведь не поспоришь, все правильно сказал.

Армия, конечно, сейчас не та. За солдатами смотрят, как в садике. Чуть не так — они домой родителям звонят. А те по телефону всех на уши ставят. Если родители еще какие-нибудь важные, тогда вообще крышка... Вот и ходят за солдатами, как за детьми:

- Голова болит?

- Иди, родной, отдохни в санчасти.

- Температурка?

- Пойди, полежи, от греха подальше.

Как мы двадцать с лишним лет назад на своей срочной службе выживали, не понимаю.

Через год я вызвал к себе семью. Радости не было предела. Представь себе, ни жена, ни дети никогда не были на море, а тут все условия.

От министерства обороны дали четырехкомнатную квартиру в центре этого южного города. Насчет жилья семейным — здесь строго, сразу дают.

Сейчас живу дома, на службу хожу как на работу, есть выходные. Чтобы определить малыша в садик, супруга устроилась туда работать, счастлива до безумия. Старшие дети в школе, она рядом. Вечерами часто гуляем по набережной. Все выходные, естественно, на берегу. Иногда не верится, что все это происходит со мной.

Там, в моем родном Сарсу, который до сих пор очень люблю, я думал, что мне «кирдык», не вылезти больше в этой жизни. Ан, нет! Все на свете поменять можно, было бы желание.

Сейчас, чтобы квартира осталась полностью моей, и назначили солидную пенсию, нужно отслужить еще три года. Но в таком райском месте это совсем не срок.

Так что, Слава, будешь на Черном море, милости просим в гости, адрес знаешь. А если надумаешь написать эту историю, не указывай, пожалуйста, ни имя, ни фамилию. Не дай бог сглазят...»

По просьбе нашего героя мы так и сделали. Имя десантника из Сарса изменено.