Нет лучшего уголка на земле, чем родное село - так считают супруги Мошонкины

В поисках лучшей доли

- Вы не пугайтесь, у нас немного беспорядок, сына в Москву провожаем, в отпуск приезжал, — сообщила хозяйка Екатерина Николаевна.

Весь пол на кухне был заставлен банками с заготовками: помидоры, огурцы, грибы, варенье — всего банок семьдесят да два ведра картошки. Я подумал, куда же сын в своей московской квартире это все расставит? По городским меркам, это ведь целое состояние.

Екатерина Николаевна и Сергей Васильевич Мошонкины, коренные жители села Алмаз, познакомились еще в детстве, учась в одной школе. Отец хозяина дома по молодости, уволившись из местного колхоза, где работал трактористом, поехал колесить по всему тогда еще Союзу в поисках лучшей доли для своей семьи. Жена и четверо детей неотрывно следовали за своим кормильцем.

Менялись города, менялись республики, шли годы, а неугомонный Василий Николаевич все никак не мог окончательно осесть на одном месте. Дети в связи с переездами и частой сменой школ не успевали привыкать к новых диалектам и местным обычаям.

И вот по прошествии десятка лет Василий Николаевич, поняв, что лучше, чем уральская глубинка, места нет, вернулся обратно в село Алмаз, Сергею тогда исполнилось 17 лет.

Замужем за атаманом

Был Сергей парнем видным и бойким, скажем так. Когда он посватался к Катерине, родители наотрез отказались отдавать дочку за дерзкого, по их понятиям, атамана. Но это никак не отразилось на решении молодых жить вместе. Конечно, спустя время, глядя, как живет замужем их дочь, родители пожалели о своих опасениях, но это все было потом.

Сергей Васильевич начал работу разнорабочим в колхозе, затем трактористом, комбайнером. Как про передовика производства о нем не раз писала газета «Вперед». Когда в колхозе совсем перестали платить деньги, Мошонкин, чтобы прокормить семью, уволился. Работал лесником, водителем, а в пятьдесят лет поехал покорять Север, отпахав вахтовым методом более десяти лет.

Екатерина Николаевна много лет занимала должность заместителя главного бухгалтера колхоза «Россия». После его банкротства открыла свой магазин в соседнем Щучьем-Озере — до пенсии было еще далеко, а троих сыновей надо было поднимать. Решение заняться бизнесом было не из легких, но жизнь диктовала свои условия. Работы в родном Алмазе не было совсем, в те далекие девяностые всяк выживал, как мог.

Выйдя на пенсию, Екатерина Николаевна забросила бизнес и полностью переключилась на домашнее хозяйство. За сезон хозяйка закручивает более двухсот банок разносолов, на ее огороде, обработанном заботливыми руками мужа, сегодня растет все, что только может расти в нашей среднеуральской полосе. А еще она очень любит отправлять свои заготовки детям. «Нам-то много ли надо», — рассуждает она.

Мой дом – моя крепость

В квартире, которую Мошонкиным когда-то выделил колхоз, они живут уже сорок лет. Отремонтировали и перестроили здесь уже все, что можно, и поэтому старым жилье никак не назовешь — вот что значит, когда руки у хозяина растут из правильного места.

С началом нового тысячелетия село Алмаз, как и многие деревни района, стало тихонько умирать. Перестал существовать колхоз, закрылись школа, правление, а недавно и клуб, уезжали люди.

Конкурсная управляющая за копейки продавала жилые дома, выстроенные когда-то колхозом. Новые хозяева их разбирали, что можно, увозили, остальное бросали. Тем, кто остался, смотреть на весь этот беспредел было невыносимо. Поля вокруг и улицы без хозяйской руки затягивало борщевиком.

Отпустить меня не хочет родина моя

-Когда в начале нулевых из когда-то благополучного села стали разъезжаться жители, нас вдруг охватило такое отчаяние и тоска, что словами это все не передашь, — при последних словах на глазах у Екатерины Николаевны навернулись слезы. И от этой неподдельной искренности что-то вдруг защипало в носу. — Нас звали многие, кто устроился на стороне, звали к себе дети и родственники, но мы настолько приросли к нашему Алмазу, что не было у нас никакого желания покидать родные, обжитые места.

Да и родители супругов были еще живы, за ними тоже требовался уход, бросить их они просто не могли, маме Сергея сегодня 82 года. А когда дети выросли, состоялись в жизни, и вовсе никаких мыслей не осталось, чтобы куда-то уехать. Пенсии в 30 тысяч на двоих хватает, заготовок полный погреб, жить можно. Каждое лето приезжают дети и внуки – для них здесь рай земной.

-Мы любим свой Алмаз, у нас здесь живут прекрасные, отзывчивые люди. Есть маленькая надежда, что со строительством новой трассы, которая должна пройти рядом, наша деревня немного оживет, ждем этого и надеемся на лучшее, — говорят Мошонкины. — Напротив нашего дома мы сколотили стол и скамейки, летом часто собираемся вместе, а в Троицу приезжают очень много тех, кто когда-то отсюда уехал, это наша деревенская традиция. Хотя жуткая тоска по прошлой жизни, по уехавшим соседям и друзьям, она осталась…

Этот парень из Алмаза

По мере окончания школы стали разъезжаться дети, двое старших уехали на постоянное жительство на Север в город Нижневартовск, младший осел в Перми.

Нас поразило, что с годами сыновья Мошонкиных не теряют дружбы со своими старыми друзьями, встречая каждый год не по разу. В начале февраля из Мытищ в Алмаз приехал средний сын Иван. Своим ребятам, с которыми в юности проводил все свободное время, привез подарки: футболки с надписью «Этот парень из Алмаза», банные наборы, где на шапке для парной красной нитью прошито «Алмаз – сила». Когда вы безо всякого повода делали такие подарки своим друзьям? Вот и я про себя уже не помню.

При встречах парни не шатаются пьяными по тихим алмазским улицам, а в лучших своих традициях уезжают с ночевкой куда-нибудь на спокойную заимку, летом сплавляются по рекам.

Все лето у бабушки с дедушкой гостят внуки, тогда Екатерина Николаевна не вылезает с кухни, балуя ребятню своей фирменной выпечкой.

Глядя на сегодняшний уклад жизни Сергея Васильевича и Екатерины Николаевны, на красивую, с хорошим ремонтом квартиру, уют в доме, на новую машину во дворе, в очередной раз понимаешь, что не место красит человека, а совсем наоборот. Можно существовать и в городе, не имея ничего за душой, а можно и в глухой, умирающей деревне жить по-человечески, в достатке, радуясь каждому новому дню.