Благие намерения обернулись для пожилых сущими страданиями

На дне

Подходя к двухквартирному дому у магазина «Пятерочка» в райцентре, я не мог уловить, что здесь не так. Зайдя в квартиру, понял — это был запах. Даже не запах, зловоние, которое проникало повсюду, щипало глаза и не давало нормально дышать.

В прихожей на полу, на вешалке, на шкафах — везде лежали кошки. Из кухни мне навстречу поднялся дедушка. За столом осталась сидеть старушка. Не закончив есть, она застыла в какой-то нелепой позе, прислушиваясь к нашему разговору. Две лежавшие на столе кошки принялись усердно лакать прямо из ее тарелки какое-то незамысловатое варево.

Нормального разговора у нас не получилось. Во-первых, щипало глаза от вони, во-вторых, кошки сновали тут и там, мельтеша под ногами. Да хозяева и не пригласили войти.

Из разговора с соседями узнал, что живут дед с бабкой и штук семь-восемь кошек. Раз в неделю появляется зять, топит баню.

Без штампа в паспорте

«Деда, за вами ходит кто-нибудь?» — прокричал я на ухо. «Конечно, Татьяна и ходит, только она пока на вахте, скоро будет, вот с ней и приходите».

Через четыре дня приехала Татьяна Васильевна и поведала мне свой рассказ:

«Как-то я иду мимо барака, а во дворе старенький дедушка дрова таскает. Жалко стало, я и принялась помогать. Понесла дрова в дом, так и попала в их жилище, если можно его так назвать.

Если вы там были, понимаете, что как-то прибраться там одной практически невозможно, я несколько раз пыталась – безрезультатно. Топором скребу пол, выкидываю все тряпье, обгаженное кошками, пытаюсь как-то черноту по углам убрать. Пока езжу на вахту две недели, там опять все то же самое. С каждым разом ходить к старикам с уборкой все тяжелее и тяжелее. Вот, честное слово, боюсь, но дедку очень жалко, поэтому иду опять.

Дед вообще признан недееспособным, и, возможно, скоро его поместят в интернат для инвалидов. А пока пенсию за него получает брат, который живет в Зуевке, немного дает денег и старику. Что будет с бабушкой, когда заберут старика, неизвестно, официально они не зарегистрированы. Жалко только их разлучать, столько лет вместе».

Из помощниц — в обузу

Как оказалось, у бабушки есть в поселке дочь с мужем. Но ввиду того, что они тоже давно на группе, ходить за стариками не могут. На всякий случай я к ним тоже заглянул, живут они неподалеку.

Зять оказался приятным разговорчивым пенсионером, и он рассказал мне свою грустную историю: «Дочка маленькая у нас тогда была, жена на нервной почве по полгода в больнице в Перми лежала. За дочерью смотреть некому было, вот и привез из Зуевки тещу, которая работала когда-то в совхозе «Зуевский» дояркой, затем телятницей. Она к тому времени уже на пенсии была, но жилья своего нормального почему-то не имела. Привез и поселил ее в квартиру по Трактовой, которая досталась мне в наследство от родителей.

Так и жили. Прошло лет тринадцать, дочка выросла, в город уехала. Теща одна осталась, ходила за собой, нормально все было. И вот четыре года назад из Зуевки к ней старик приехал, с которым они там почти тридцать лет прожили. Можно, говорит, поживу пока, в больнице маленько подлечусь. Ну и оставили, куда деваться,

Вот так и живут уже четыре года. Все бы ничего, да теща совсем не стала за собой ходить. Спасибо деду, хоть он за ней ухаживает, хотя как ухаживает, сами видите. Все коммунальные я сам плачу, потому что денег опекун старичку дает немного, что-то около тысячи в неделю, поэтому живут они на небольшую бабкину пенсию.

Дед-то и сам рад бы в интернате жить, да очередь ждать надо, а с бабкой не знаю, что и делать. Может, найдется человек, который за ней ходить будет, мы-то точно не сможем.

Из соцзащиты приезжали, выговор мне сделали, что плохо за стариками смотрим. Так вот ремонт небольшой хочу сделать, не знаю, получится ли…»

Соцзащита взялась помочь

От стариков отправился я в Управление социальной защиты. Начальник МТУ № 4 по Октябрьскому району О.В.Кадочникова сказала, что ситуация с пенсионерами ей знакома. «Мы держим ее под контролем, два раза были у старичков дома. Конечно, они нуждаются в помощи.

У Владимира Федоровича Унгера есть опекун, которого, скорее всего, обяжем забрать опекаемого к себе, тем более, что пенсионер стоит на очереди в интернат как недееспособный. Но придется какое-то время подождать, думаю, в течение полугода все решится.

Относительно Тамары Семеновны рассматривается вопрос о передаче ее в приемную семью в село Зуевка, откуда она родом. Сама она не против поселиться к знакомым ей людям, поэтому по ней в ближайшее время вопрос также будет решен. Конечно, не хотелось бы разлучать людей, хоть и не связанных формально браком, но проживших под одной крышей порядка тридцати лет. Но против их воли ничего делать не будем».

Буквально вскоре мы узнали, что Тамару Семеновну Шестакову и Владимира Федоровича Унгера перевезли в приемную семью в Щучье-Озеро. Их отдали под присмотр Р.Д.Гареевой, которая уже много лет дохаживает за немощными людьми в довольно неплохих бытовых условиях.

Престарелые скитальцы

После этой развязки в редакцию снова зашла женщина, просившая о помощи для стариков. «Гляжу на пустые окна их квартиры, и так тревожно за этих людей, что с ними стало? Как устроились на новом месте?» Мы обещали, как будем в Щучьем-Озере, обязательно навестим старичков.

Миновало три месяца. На прошлой неделе мы заехали к Гареевым справиться о стариках. Роза Давлетгареевна со слезами в голосе рассказала:

«Отмыла, переодела и откормила я своих новых постояльцев. Тамара Семеновна оттаяла, начала смотреть за собой, перезнакомилась с остальными жильцами, у меня их сейчас шестеро. Все у нее теперь хорошо.

Владимир Федорович оказался премилым старичком, ходил за продуктами по местным магазинам, немного помогал по хозяйству и на недееспособного совсем не тянул.

В чужой стороне

И вот однажды подъехала машина, из нее выпорхнула молодая девочка и сообщила, что она из соцзащиты и приехала за стариком Унгером, чтобы увезти его в психо-неврологический интернат. Причем не в районе, а под Чайковский.

Старичок отнекивался и ехать ни в какую не соглашался. Уговаривал, чтобы его оставили в покое, что ему здесь очень нравится и ехать в «психушку» он не хочет, тем более без своей бабули, с которой прожил больше тридцати лет.

Представительница соцзащиты, не зная, что делать, позвонила своему начальству, а там велели везти туда, куда выписана путевка, а что увозят без жены, так они по закону не расписаны».

Женщина, смахивая слезу, рассказывает, что Владимир Федорович плакал и умолял его оставить. Он иногда звонит своим родственникам, желая закончить свои дни в психушке тем, кто сделал из него недееспособного, поместил против воли в интернат и разлучил с женой.

Такая вот грустная история. Благими намерениями, говорят, вымощена дорога в ад.