Охотник-рыболов. Виктор Торлопов рассказал о своей старой рыбацкой компании

Вечно молодой, вечно трезвый

Как-то сразу после ноябрьских праздников отец посадил меня за руль этого своего газика и собрались мы ехать на рыбалку. Смотрю, подходит к машине Попцов Александр Анатольевич, а за ним Бессарабов Николай Петрович. Ну, думаю, вот тебе и компания, они оба уже тогда в начальниках ходили. Пропала, думаю, рыбалка. И как вести себя с заместителем председателя райсполкома, тоже не представлял.

Тот первый выезд особенно запомнился, как-то неловко мне все было. А потом, познакомившись ближе, я до того прикипел к этой компании, где был самым молодым, что больше никаких вариантов не искал и лучше товарищей мне уже было не нужно.

Я в то время работал водителем автобуса, который курсировал между Октябрьским и Пермью, поэтому в нашей дружной артели рыбаков был назначен вечным трезвым водителем и снабженцем. В мои обязанности входило, садясь за руль рыболовецкого траулера Газ – 66, быть совершенно трезвым и во время своих пермских рейсов привозить из города всякую байду для рыбалки: малинку, опарышей и много того, чего у нас в районе днем с огнем не найти было.

Обязанности ответственного за технику взял на себя мой отец Александр Афанасьевич, и даже если б случился всемирный потоп, наша Газ-66 все равно бы выехала на рыбалку. Наша легендарная «шишига» исколесила Октябрьский район и соседнюю Башкирию вдоль и поперек, а если взять во внимание, что дорог раньше особо не было, то сколько выдержала эта машина, надо было видеть.

Друзья рыбаки

Негласным командиром в нашей «рыбзаводконторе» стал, конечно же, Николай Петрович Бессарабов. Он был одним из тех людей, которые в любой компании становились ненавязчивыми лидерами, будь это рыбалка, веселое застолье или серьезное мероприятие. Но даже когда он был выбран главой Октябрьского района, в его характере ничего не изменилось. Он так же самозабвенно рассказывал у костра всякие рыбацкие небылицы, умел пристально слушать других и при любой возможности по-доброму шутил.

Зимой дело было, поехали мы на рыбалку на Тюй, а Бессарабова кто-то из друзей попросил передать небольшой подарок местному начальнику в виде трех здоровенных свежих лещей, выловленных на реке Кама. Приехали, расположились, рыбачить начали. Николай Петрович лещей достал и положил на снег, чтобы рыба маленько подмерзла. Мимо шел какой-то чудак, увидел на снегу диво дивное. «На что рыбачишь?» — спрашивает у Бессарабова. Тот, не моргнув, отвечает: на опарышей. Вскоре вокруг Николая Петровича яблоку упасть негде было, все стояли и с серьезным видом пытались поймать то, что в этой речке никогда не водилось. Так бы и простояли всю рыбалку, не найдись среди проходивших мужиков крутой спец, который долго смеялся над бессарабовской шуткой. Ну, потом пили, конечно, обмывали шутку, куда без водки-то.

Под стать Николаю Петровичу был и всем известный Александр Анатольевич Попцов. Вот уж кто никогда не прикрикнет, всегда с улыбкой, всегда со всеми на «вы», всегда вежлив, дружелюбен и надежен как товарищ. Отдельно любил рыбачить. Приедем вместе, он сразу собирает свои снасти и уходит, видимо, дум в голове много было. Хороший был мужик, жалко, ушел рано…

И хоть все были заядлые рыбаки, крутых приспособ особо никто не имел. Не принято раньше было дорогущие прибамбасы покупать, да и не было их в магазине-то.

Рыбачили простыми удочками, простыми снастями, и одевались на рыбалку потеплее, по-деревенски просто и основательно.

Год не пей, два не пей, а на рыбалке не кочевряжься

А вот насчет покушать мы не экономили. Мужики все были здоровые, поесть любили, поэтому на рыбалке стол, можно сказать, ломился от различных блюд. Там было и сало, и соленья-варенья, картошка, вареные яйца и модные в то время, как мы их все называли, «ножки Буша», которые я в большом количестве привозил из Перми.

Ну, а самым главным атрибутом нашего стола, конечно же, была бутылка холодной водки. Кто бы чего ни говорил, а рыбалка без водки — это не рыбалка. Конечно же, мы не напивались, но выпить сто грамм и поговорить за ночным, чисто мужским столом о житье-бытье — это святое дело. На это никто никогда не посягал, даже если сам не пьешь, то сиди тихо, говори мало и не мешай разглагольствовать остальным.

Про политику за столом не говорили, не принято было. А уж про то, кто где рыбачил и что поймал, можно было говорить круглосуточно. Никто и никогда не говорил о работе и своих возможностях, все были на равных. Конечно, с каждой выпитой рюмочкой уловы становились все больше, а география рыболовства расширялась до неимоверных размеров, но с этим ничего не поделаешь. Тут либо пей и рассказывай о том, как у тебя с крючка чисто случайно сорвалась золотая рыбка, либо вообще с настоящими мужиками за стол не садись. Вот так-то.

Районные знаменитости

Зачастую с нами ездили братья Нагоевы, великие были рыбаки. Вадим Собянин на гитаре хорошо играл, бывало, у костра тронет струны, запоет, мурашки по коже.

Самые заядлые рыбаки на моей памяти — это были братья Терехины: Геннадий, Виталий, Иван, Паша и Валентин. Вот уж кто-кто, а они-то с реки по молодости вообще не вылезали, хорошие парни были. У них один Уазик на всех был, вот на нем они все пятеро и колесили по округе, дружно между собой жили.

Как-то один из братьев купил малинки для рыбалки, да спрятал в холодильник, чтобы не протухла, она ведь раньше в дефиците была. А у него, надо сказать, два сына росли, уж большенькие были. Так они эту малинку в холодильнике нашли, смотрели, смотрели, не поняли, что это такое. Попробовали, вроде, съедобно, ну и съели все на двоих, поровну, братья же. Я вот сейчас на них смотрю и думаю, та малинка им впрок пошла, оба рыбаки заядлые стали, и такие здоровенные вымахали – любо-дорого посмотреть. А так, может быть, росли сейчас хилые да больные. Вот что с людьми рыбалка делает.

Эх, бывало…

Собрались мы как-то на трех мотоциклах на рыбалку на Кунгачку. Толя Змеев был, Виктор Ленков и еще куча народу уж за Шараповку далеко заехали. Под вечер дождь сильный пошел, ну, мы дотянули до брошеной деревни Санино и забились все в единственный уцелевший дом под огромным тополем. Метров тридцать-сорок в высоту тот тополь был, наверное.

Улеглись кто где, да заснули, а ночью началось какое-то светопреставление, молнии сверкали, гром гремел так, что наш домик подпрыгивал как игрушечный. Мы хоть и мужики, а жутковато стало как-то, уж не до завтрашней рыбалки было, до утра бы дожить. Только рассветать начало, погода успокоилась, мы из домика повылазили. Глядь, а тополя-то нет, метров за пятьдесят одни щепки валяются — это было все, что осталось от огромного дерева. К чему я все это рассказываю? А к тому, что по теории вероятности, нас в том домике должно было всех молнией убить. Но, видимо, наверху не принято рыбаков в таком количестве жизни лишать, и Господь нас не тронул. А раз так, то мы поутру свой маршрут не поменяли, дальше поехали.

Рыбы в первый день немного поймали. Вечером, когда стали уху варить, оказалось, что никто не взял картошки. И один из нас на стареньком Иж-49 поехал за ней в ближайшую башкирскую деревню, к знакомому бабаю, да и сгинул там вместе с мотоциклом. Пришел он пешком глубокой ночью, правда, с картошкой, но без мотоцикла. Полдня на утро технику искали, нашли, конечно, понимали, что без этого старого Ижа не все домой ко времени доберутся.

А потом рыба пошла, да так много, что не знали, куда ее складывать. На третий день все коляски у мотоциклов были полны рыбы, а вот есть было совершенно нечего, поэтому быстро засобирались домой. Доехали до Русского-Сарса, а там в ларьке тетка одна черным хлебом за 18 копеек торгует. По карманам пошарили, денег нашли на четыре булки. Купили, сели у моста возле родника, и, посыпая хлеб крупной солью, запивая его родниковой водой, мы ели эту божественно вкусную пищу и были от этого жутко счастливы.

Вот оно как, Слава, бывает, но ты на рыбалке ни разу не был, что с тобой разговаривать. Не понять тебе…